Боги, самые непредсказуемые и странные существа. Но именно по их велению происходит всё вокруг нас. В одно мгновение они решили уничтожить демасийскую музу, в другую же минуту, они вернули её назад. Судьба не иначе. Сона получила своё наказание и вернулась в мир Рунтерры. Она просто появилась посреди джунглей, недалеко от того злополучного водопоя. Из искр её тело возникло, вновь её призвали в этот мир, для сражения на Полях Справедливости. Что было с ней, она не помнила, кто-то хорошенько поработал с её памятью.
Из тьмы… чей-то голос звал Сону вперёд к свету. Она не понимала, что говорит ей этот голос. Но чётко знала, что нужно следовать за ним. И она шла. Плыла духом по неведомой тьме вокруг себя, по опасным ступеням смерти и жизни. И вот, оказавшись в столпе света, она вернулась в мир.
Свет - первое, что она увидела, открыв глаза. Наступало утро нового дня. Её лишили всех сил и сейчас, Сона годна была только на закуску местным чудовищам. У неё не было сил, даже для того, что бы подняться.
- О, боги… за что вы так со мной? – Откликнулось сознание, кидая клич в пустоту разума. Попытавшись вспомнить, как она тут оказалась, девушка поняла, что вся память улетучилась, как и её силы. – Что же произошло? И где я? – Попыталась оглянуться она и тут же острая боль пронзила всё её тело. Прикусив губку, девушка решила пока не двигаться. Но, если она будет так лежать, то кто-то обязательно её может применить, как обед или завтрак. Этваль лежал рядом с ней. Забавно, он даже не парил рядом. Видимо силы выжили и из него. Этваль всегда был для Соны чем-то особенным, словно мел душу. Определённо, какие-то силы в нём были, не зря же он всегда возвращался к своей законной хозяйке. Но сейчас, даже от него не исходили те самые силы, что связывали Сону и инструмент. Ничего не оставалось, как просто отдыхать. Единственное, что вернёт ей силы – отдых и сон. Вздохнув, Сона решила отдаться на волю богов и прикрыла свои лучезарные очи, проваливаясь в тревожный сон.
Ей снился какой-то огромный змей и то, как он проглатывает маленькую Сону вместе с её дорогим этвалем. Сейчас Сона была отличной целью для хищника, что может учуять её. Но по всей видимости, Боги решили дать ей шанс на выживание. Стоп света упал на девушку сквозь листву деревьев. Любое существо с плохими или дурными мыслями обожжётся об этот свет, если решит потревожить сон прекрасной музыкантши. Животные, словно чувствовали силу этого света и обходили стороной тело бездвижной девушки. Никто не решался побеспокоить сон красавицы.

У Богов своеобразное чувство юмора, проявляющееся, в частности, и в том, что они не дают человеку отдохнуть от собственного мозга даже во сне. Сон, тревожный и пугающий преследовал Сону всё время её отдыха. Она погибала вновь и вновь в чреве какого-то чудовища. Возможно поэтому Эз и решил, что девушка умирает и начал совершать спасательные действия. Но Сона, всего лишь забылась тревожным сном, от которого сбивалось дыхание, а сознание улетало в непонятные измерения. Умерев и вновь воскреснув в очередной раз, сон начал давать трещину и рушиться, как карточный домик. Сначала стало немного тяжело дышать от какой-то тяжести в груди, а потом что-то перекрыло дыхание её прекрасных уст. Это всё происходило на пороге сна и реальности, поэтому Сона не ответила спасителю на его вопросы.
Она чувствовала лёгкость. Её тело двигалось против её воли, она словно парила по воздуху. Ничего не понимая, девушка попыталась открыть глаза. Личико чуть поморщилось от света, что бил сквозь листву деревьев и «спящая красавица» открыла свои голубые очи.
Первое, что увидела Сона – это молодое лицо паренька. Он смотрел вперёд и, судя по положению её тела, всего скорее он нёс её на руках. Отсюда и было это ощущение полёта и лёгкости. Похоже, её тело всё же стало жертвой, только не хищника, а неведомого похитителя. Следующая реакция была – испуг. Она не чувствовала свой любимый этваль. Его не было нигде рядом (видеть в таком положении этваль за спиной Эза, Сона не могла). – Этваль? – Попыталась она позвать свой инструмент и тут же получила беззвучный ответ. Словно на неком подсознательном уровне, этваль дал ей понять, что находиться где-то рядом. Передать мысли без его помощи Сона так же не могла, потому что только магический инструмент мог помочь в этом немой девушке. Она ещё раз посмотрела в лицо паренька, стараясь понять, знакома она с ним или нет и кем он может быть. Тонкие черты, красивые глаза и прекрасная причёска. Он был весьма мил и юн в своём возрасте. А самое странное, не вызывал опасности или отвращения. Чувствительная девушка не редко определяла людей с первого взгляда, но могла и ошибиться.
Немного успокоившись, Сона попыталась шевельнуться и не смогла. Силы постепенно к ней возвращались, но она всё ещё была слаба. Сказать что-то голубоглазка так же не могла, беззвучно вертя головой в поисках этваля. Её беспокоило это. А Эз тем временем преодолевал километр за километром и вышел к небольшому поселению на краю Джунглей.

>>> Деревенька "Приют"

Лисенок бодро скакал с ветки на ветку, рискуя сверзится с высоты  за покрытую мхом землю.  Но охотничий азарт заставлял, подстегивал скакать по тонким веткам, не думая о своей безопасности.
Внизу бежало стадо оленей. Гнар двигался бесшумно,  постепенно подбираясь к вожаку -  статному, крупному животному с удивительно красивыми,  ветвистыми рогами. Такие трофеи очень любила мама -  йордл помнил в пещере целую стену, на которую мама вешала рога и бивни добытых отцом и Граном зверей -  только самые красивые, самые  достойные.
Зверек глухо заворчал, и ускорил бег. Память -  страшная штука. Она терзала его на протяжении тысячелетий, и еще столько же, видимо. покоя не даст.
Гнар ворчал все громче, постепенно распаляясь и входя в тот раж, когда ярость становится неукротимой, бесконтрольной,  всеобъемлющей.
Без толку прошли века стараний научится как-то контролировать эту ярость.  Еще отец пытался как-то обучить сына держать свое Я под контролем, в далеком-далеком прошлом, но бросил бесполезные попытки,  когда разъяренный Гнар едва не убил его.
Поэтому малыш-йордл всегда уходил охотится на самые дальние тропы, что бы не навредить никому из своих сородичей.
Запах сильного зверя коснулся ноздрей,  Гнар зарычал,  прыгая вниз.
Маленький йордл спрыгнул вожаку на круп,   сразу же вонзая когти в спину животному, ибо  зверь скакнул в сторону и пошел юзом, стараясь скинуть непрошеного пассажира, причиняющего столько боли.
Мир вокруг скакал и вертелся, и это злило, раздражало и невероятно выводило из себя. Да и укачивало порядочно. Вожак оказался сильным, упорным и с удивительным стремлением жить и размножаться. И в этом стремлении олень не щадил никого -  Гнар едва успел увернуться от пронесшейся мимо ветки.
Зарычав,  малыш зажал в зубах  бумеранг, и,  глубоко вгоняя острые когти в плоть животного,  неспеша пополз в сторону головы. Как говорил дедушка -  перережь врагу горло - и он не сможет убежать.  Умный был йордл.
Олень взбрыкнул, закричав от боли.  Гнара подбросило в воздух,  едва не оторвав от животного, и с размаху ударило о залитую кровью спину зверя. Перед глазами вспыхнул сноп искр,  словно в ночи кто-то разворошил тлеющие угли. Кончик языка ожгло дикой болью,  аж слезы из глаз брызнули.
Йордл заверещал,  впиваясь в спину оленя.  Глаза заволокло алой пеленой, по телу стегнудо дикой болью, растягивая мышцы, выворачивая суставы...

Пришел в себя Гнар,  сидя на огромном валуне, под которым истекала кровью расплющенная туша оленя. Судя по истоптанной вокруг земле,  двум вывороченным деревьям, и яме, в которой лежал расплющенный труп животного - Гнара разозлили не на шутку.
Язычок болел, позавтракать не получилось - тушей, перемешанной с землей, йордл побрезговал. Стадо давно разбежалось и возвращаться  на место бойни врятли будет...
Как-то с утрв день не задался.
Оглядевшись, зверек припал к земле,  собирая запахи. Судя по тишине отсутствию вибраций почвы, своим ревом  Гран эту часть леса насторожил.  Значит следовало идти дальше,  на  закат.  Туда, откуда пришло Зло, уничтожившее племя  Гнара.
Йордл последний раз оглянулся на огромный валун посреди поляны, из-под которого торчала окровавленная туша.
А что, красиво получилось. Кто наткнется - может быть алтарь сделает. Местечко-то живописное.

Гнар  вприпрыжку побежал дальше по джунглям,  прислушиваясь и ловя звуки и запахи. Кушать-то все равно хотелось.

Angelius
Гнар резко затормозил и отскочил в сторону,  когда перед ним внезапно появилось непонятное существо. Только чудо удержало бумеранг.  готовый сорваться в цель.
Видя, что  существо не враждебно,  малыш успокоился и.  присев на задние лапки,  шевельнуть большими ушками,  слушая непонятную речь.
- Ка ми маааату? - Йордл удивленно вспоторщил усы и поднял уши.
Странное двуногое существо заметалось, услышав далекие крики. Хотя Гнар не понимал причину его беспокойства.  Может быть где-то убивали его родичей?..
Малыш оскалился,  глухо зарычав и прижав ушки к голове. Но встреченный зверь даром времени не терял -  он побежал в ту сторону, откуда доносились крики.
Пару долгих  секунд  Гнар колебался.  С одной стороны -  выжить должны сильнейшие. И если его племя не смогло защититься - туда им и дорога. С другой стороны...
... в племени Гнара быль сильнейшие охотники. Но они не смоги победить чудовище, уничтожившее их поселение.
Маленький иордл  рванул за двуногим существом,  быстро догнав и обогнав его,  указывая огненно-рыжим хвостом дорогу -  зверьку было проще ориентироваться на слух.

=) Деревенька "Приют"

Отредактировано Gnar (2014-08-25 10:23:49)

Начало игры

Треш стоял возле дерева и наблюдал за дорогой, что проходила через эти джунгли. Сейчас он пребывал в человеческой материализованной оболочке и мало кто мог бы назвать его призраком. Скорее уж его посчитали бы за психа в маскарадном костюме. Да, Треш очень любил свою старую форму тюремщика. Именно в ней он чувствовал свою власть, а после смерти он смог ее и приукрасить, так что она выглядела более устрашающе.
Рядом с жнецом стоял мерцающий дух йордла. Это была девушка с опущенной головой, словно она являлась повешанной. На душе совершенно не было одежды, лишь шрамы, порезы и ушибы. Но не это смущало дух мертвой уроженки Бандл-сити.
- Прекрасно, Фурита! - сладко проговорил Треш и положил свою ладонь на голову духа, впившись пальцами в зеленовато-седые волосы. - Твой талант писать письма от лица всего йорлдского народца сделал свое дело. Слышишь, это стук копыт! Я уверен, это те, кого мы и ждем, Фурита. Что же, ты должна возвращаться в фонарь, а я... немного развлекусь, перед тем, что бы взять кое что очень вкусное...
Призрак не ошибся. Стук копыт действительно принадлежал тем, кого поджидал страж цепей. Сона значила для Треша несколько более важное значение, чем многие другие чемпионы. Все дело в том, что даже такие древние и могущественные существа как Треш могут делать ошибки. Что за ошибка, и чем она связана с известной музыкантшей предстоит узнать ей самой.
Что касается призрака Фуриты, так это была очередная обработанная тюремщиком жертва. Именно она и написала письмо Соне, которое действительно могло было быть отправлено от маленького народца. Когда Треш договорил, душа покорно начала становиться еще эфимернее, пока не превратилась в светящуюся сферу. За тем она неохотно пропала в фонаре, что стоял подле ног Треша. Сам призрак внезапно покрылся зеленоватым туманом, который застилал его голову. Ни для кого не секрет, что когда Треш готовится к драке, его тело становится на половину призрачным, на половину металлическим. Одна лишь маска не просто могла внушать ужас, но и защищать его от магических атак.

Гармонию эскорта внезапно нарушило нечто ужасное. Из-за деревьев молниеносно вылетела цепь с острым крюком на конце. Крюк летел с такой силой, что смог проломить повозку, что ехала позади. Зацепившись за балку основания кареты, крюк вроде бы плотно засел. Внезапно, что тот резко дернуло и карета частично разрушилась. Лошади тут же помчались прочь, а возле повозки появился призрак, которого боялись по всей Рунтерре.
Садист медленно поднял взгляд и повернулся на повозку, что была впереди.
"Мне показалось, или она сидела рядом с кучером?.. А тьфу ты, какая к Мордекаизеру разница!" - пронеслось в голове у призрака.
Треш мгновенно раскрутил цепь и метнул в уходящую карету. Зацепившись за нее, он ушел от разрушенной кареты, а вместе с тем от охранников, что сторожили вещи музыкантши. Забравшись на крышу, он крепко зацепился, что бы не слететь и устремил взгляд на Сону. Его демоническая маска была словно живая. А то что нижняя челюсть маски была отделена от основы, придавало ей особый эффект.
- Повинуйся мне, Сона! Иначе все эти люди погибнут и будут тлеть в ужасных муках! - сквозь сумасшедший демонический смех прокричал Треш, прожигая своим пустым взглядом девушку. - И для начала останови карету!
"О, да! За этими горами молочных желез скрывается очень нежное сердце. Эта цыпочка лучше решит поделиться их вкусом с мерзким злодеем, нежели решит рискнуть своими людьми. В любом случае, я бы сначала перебил их всех, а потом насладился бы ей. Но мне не нужны эти люди..."

Хотелось петь, и этваль пел за нее. Мелодия, словно щебет десятки птиц, слетала со струн. И Сона отдавала этой мелодии всю себя, заставляя души окружающих людей отвечать ей. Наемники улыбались ей, даже стали перешучиваться, страх отступил, стаял, ушел. И исполнительница была этому безумно счастлива, и вплетала это счастье в свою мелодию. Даже лошади шли бодрее, их рысь была пружинистой. Но небольшой концерт достиг своего пика – среди тихих звуков этваля раздался резкий свист, а потом ужасающий треск дерева. Этот треск нарушил их маленький мир, заставил полететь в клочья саму реальность. И он с силой ударил Сону в самую душу.
- Нападение! Гоните вперед, скорее! – лошади взвились на дыбы, раздалось бешеное ржание, и мир просто смазался в какофонии звуков. Исполнительницу отнесло назад, она буквально вжалась в дерево экипажа. “Что это? Мы же мирные путники, что нужно нападающим? Деньги, украшения? Так пускай забирают!” Мир часто обнажал перед нежным молчаливым цветком свои самые мерзкие части. Обнажал самым паскудным образом, норовя ткнуть девушку в них лицом.
Карета сильно прогнулась и качнулась, ее словно что-то потянуло. Лошади забились, они не были привычны к такому грохоту и суматохе. А еще они стойко чувствовали запах опасности, разлитый в воздухе, когда Сона его лишь только слышала. Но похоже нападающий решил перебраться на крышу. Отчаянная ярость забилась в душе девушки. “Это верх невежливости, разносить чужие кареты и вещи, пугать лошадей! Только покажись, и я посвящу тебе такой этюд, что тебе будет..” – она не закончила мысль, и гнев спал. На нее смотрела хорошо знакомая маска Стража цепей. “Треш,” – в мысленном отчаянье простонала Сона. Но что он забыл на дороге в городок малышей-йорлдов? Небеса, как же вы бываете жестоки. Нечеловеческий, леденящий душу хохот зазвенел в воздухе и эхом отдался в разуме. Исполнительница лишь примерялась с тем, насколько же плохи ее дела, невидяще смотря сквозь Треша и осознавая его слова. “Я не могу ему отказать. Просто не могу. Эти люди не могут страдать по его прихоти, я не позволю! Коли ему нужна моя жертва, то пусть..”
- Нет, поварачивайте, поварачивайте-е!! Там засада! – то был разведчик, гнавший лошадь в мыло впереди. Сона резко обернулась и увидела поднимающие свои лозы к небу тернии. Это придало весу словам призрака, хотя исполнительница не собиралась жертвовать людьми, что наняла. Ее нежная ладонь легла на руку извозчика, а сама она едва заметно кивнула. Мужчина стал выискивать путь к отступлению, резко пытаясь остановить лошадей, которые так и норовили разбежаться по сторонам, и их сдерживала лишь упряж. Карету трясло и шатало, казалось, сейчас она слетит в ужасный кювет, столкнувшись с деревьями у обочины.
Сона не поняла что произошло, лишь почувствовала ужасную тупую боль, разлившуюся по телу от удара о землю. Извозчик столкнул ее с кареты, позволив лишь ушибиться. Выбрал же участок, где деревья были дальше, и кусты лишь оцарапали. Сам он прыгнул тоже, но в другую сторону. Упряж лопнула, карета расшаталась, лошади разбежались в сторону и скрылись в джунглях. Сам экипаж перевернулся и ударился о стену терний, наполовину съехав с дороги.  Позади были слышны крики верховых охранников, что совладали с лошадьми, и сейчас мчались к месту аварии.
“Небеса.. пусть это будет ночным кошмаром, что увиделся мне в пути, умоляю,” – дрожащая девушка попыталась сесть на земле. Приняв вертикальное положение тела, она ошарила местность взглядом. В ушах звенело, и она ничего не слышала, лишь искала одно, то, что позволяет ей жить, дает жить, ее щит и оружие. Пятна пред взором мешали этому. Этваль откликнулся слабо, она еле его чувствовала самой душой. Тело болело от ушибов и царапин, но девушка в порыве подползла к нему, вернувшись к дороге. Сидя на земле, она коснулась струн лежащего инструмента слабой рукой. Ария запела, позволяя девушки избавиться от ужасного шума в ушах. Взгляд прояснился, внимание вернулось вместе со слухом. “И что.. что это было?” – устало мелькнуло в мыслях девушки, что взглядом искала возможных противников. Напали сразу и внезапно, и их было двое точно. А обычные люди с ними не справятся, лишь погибнут зря. Погибнут.. Нет, если умрет хоть один, она не сможет жить! “Я не позволю им вершить что вздумается с путниками! Не имею права позволить.” Было страшно. И этот страх колотил тело сильнее боли. Но она не могла позволит чемпионам Лиги Легенд творить подобное вне Института войны. Сказывалось воспитание демассийки. Решительность ее виднелась во взгляде, пусть она даже еще не могла подняться.

Струны тихо звенели под тонкими пальчиками. Судорожно выдохнув, Сона попыталась вновь подняться, но увидела идущего в ее сторону призрака. И он явно перенес аварию куда как лучше самой девушки: она только решила не дать ему подойти к себе с помощью гимна,  как Треш уже был рядом. Он самым мерзким образом наступил на этваль! Возмущение поднялось в душе и отразилось в лазурных глазах, что многообещающе воззрились на призрака снизу вверх. “Да как.. Да что.. Как вообще можно так обращаться с тонким музыкальным инструментом? Ты ужасно невежливый и грубый! Мало того, что экипажи повредили на пару, так теперь и этваль задумал сломать?!” Но он явно не заметил ее маленького недовольства, без особых усилий подняв за руку, а после прижав к дереву. “Этваль! Мой инструмент! Не разделяй меня с ним, нет.. прошу.” Если бы Сона могла – она бы пискнула и высказала все, что думает о таком грубом обращении с собой. Увы, все, что могла делать исполнительница – одаривать стража ненавидящим взглядом. Но за этим недовольством крылся страх, испуг, они покрывались возмущением. “Нужна? Зачем я тебе нужна? Если хочешь устроить концерт на ваших сумрачных островах – об этом надо предупреждать заранее. А то, что происходит на Полях правосудия мы не выносим в мир.” Призрак явно не рассчитывал силы и держал музыканта так, что не давал ей вырваться, прикладывая какую-то часть своей силы. И эта сила делала нежному телу девушку больно. Губы чуть дрогнули в безмолвном стоне боли. “Отпусти.. прошу,” – в небесных глазах стала проявляться мольба, что склонялась под давлением страха. И все же на секунды эмоции отхлынули, и Сона с удивлением наблюдала за преображением Треша. И когда зловещую маску над призрачным огнем сменило бледное мужское лицо, девушка вжалась в дерево сама. Почему-то от этого облика стража цепей веяло большей опасностью. Быть может потому, что он был человеком?..
Сона могла лишь слушать нападавшего, не имея сил пошевелится или то-то противопоставить. Бессильно смотря на него, избегая прямого взгляда в его глаза, девушка внутренне пылала. “Слушаться тебя.. Если бы не демасийцы-солдаты, я бы предпочла смерть от твоих рук, чем подчиняться твоим приказам! Ты не имеешь власти над мной, но давишь на меня моими же людьми. Надеюсь в следующий раз в Институте войны я смогу тебе продемонстрировать, что сегодняшний твой поступок – был большой ошибкой!” Душа Соны жаждала справедливости. Но праведный гнев клокотал внутри, боясь даже коснуться лазурных глаз и показать себя. Существа, что привыкли убивать.. Исполнительница даже близко боялась находиться с такими.
Треш ее отпустил, и девушка привалилась спиной к дереву, стараясь не шевелиться. “Итак.. что же тебе нужно, страж цепей? Буду надеяться, что не моя жизнь.” Когда же небесноокая увидела свой этваль в руках призрака.. в сердце что-то ёкнуло. Страх за свой инструмент пробирала всю суть, и каждая секунда, что он был в руках принявшего человеческий облик тюремщика, казалась невыносимой. “Нет.. прошу, нет.”
Сона не знала, услышал ли ее Треш, пожалел ли, или действовал по одному известному ему плану, но этваль оказался около нее. Инструмент завис в воздухе, и тут же на него легла ладонь девушки. Сразу стало спокойнее, увереннее. “Я же могу и напасть, что же он..?” Додумать ей не дали: следом за этвалям рядом с ней упал фонарь стража. Девушка оказалась в замешательстве. Рассматривая грани фонаря, она уложила пальчики рук в первые аккорды гимна, украдкой следя за призраком. Теперь она окончательно его перестала понимать.
“Каков твой замысел, каковы твои помыслы?” – вопрос так и читался во взгляде Соны. И вновь легкий испуг. Невольно девушка даже подалась в сторону выкрика солдат, но тут же замерла, задев подолом платья фонарь. Она завороженно на него смотрела, буквально чувствуя души там. Их музыка звучала какофонией, музыкой страха и боли. Внимательный взгляд безмолвного творца обратился к тюремщику. И тут же раскрылся в невероятном удивлении. “Крещендо?! Он сам.. сам хочет умереть от моей музыки?” – но почувствовав, что может воздать нападающему за его проступки, Сона опустила взгляд на струны. До чуткого, музыкального слуха все еще доносились мелодии душ фоноря. – “Это шанс. Хоть и страшно. Или с ним ничего не случиться? Тут что-то не чисто, он говорит точно не все. Но его задумка.. мне не ясна. А если своей музыкой я сделаю хуже демассийцам? Выбора.. он мне не даст,” – потяжелевший взгляд голубых очей вернулся к Трешу. Сона выглядела мрачной, она испытывала жалость к этому существу, но в душе ее теплилась затаенная боль и горечь. Он ей угрожал. Он ей приказывал. Он ее чуть не убил!
Так может стоит ему показать, что не стоит переходить ей дорогу? Верно, не стоит. Недооценивать противника так опасно, да и самой исполнительнице не стоит об этом забывать. Хотя Треш и стоял так безоружно раскинув руки, явно ожидая действий от девушки, она помедлила, раздумывая. “Что ж.. ты сам мне дал такую возможность.” И этваль запел.
Крещендо. Нарастание звука, прием используемый в музыке. Со струн же этваля это было очень опасным оружием. Чем слабее нарастание – тем щадящий урон будет. Но сейчас в душе Соны запела песнь ненависти и боли, которой вторила музыка фоноря, и она позволила услышать эту песнь этвалю. Струнный инструмент всегда, словно призма, переносил эмоции девушки в звук. “Ты напал на людей, что доверились мне. Ты угрожал мне. Ты оскорбительно невежливо вел себя с моим инструментом. Этваль, обрати нашу боль против него.”
Суматоху джунглей разорвал неестественный для этих мест звук музыки. Он загремел невероятным переливом нот, формируясь в не просто экспрессивную мажорность, но в ощутимое оружие. И волна невероятных колебаний ударилась о тело тюремщика. “Ты сам этого пожелал.”
Таких эмоций девушка никогда не вкладывала в свой инструмент. И сейчас разум был невероятно чист и ясен. Зрели глубоко внутри вина, скорбь, жалость и сострадание, но они были лишь рябью на воде, по сравнению с отбушевавшей бурей эмоций. Невероятное крещендо еще эхом звенело среди деревьев леса.
Осторожно присев, девушка подобрала одинокий фонарь тюремщика дрожащей рукой. Оглянувшись на людей, она ободряюще им улыбнулась. Они были напуганы, они даже и представить такого не могли. Как и сама Сона. А что если этот фонарь заберет ее душу, оставит этот мир без музыки? Тогда остается пожелать, что удастся хоть как-то ему навредить. Сжав артефакт, от которого бежали мурашки по всему телу, музыкант прижала его к своей накидке, свободной рукой коснувшись струн этваля. Прикрыв глаза, она слышала пенье душ, заключенных там, внутри. Как же хотелось дать им свободу, вернуть в этот мир. Может, это возможно хоть как-то? Из лазурных глаз покатились слезы. Осознание сделанного тронуло душу девушки, хоть это и казалось справедливым. "Что я наделала.. чему позволила свершиться.."