- Может, не стоило тут высаживаться? – Джон ухватил за рукав капитана Стена, стараясь притормозить его и, возможно, тот одумается и они вернуться на корабль, покинув Сумрачные острова. – Об этих местах ходят дурные слухи!
Старый пират криво усмехнулся щербатым ртом, косо глядя на мальчишку лет пятнадцати. Сказать, что ему  плевать на байки было не правильно! Любой, кто хоть раз бороздил моря Рунтерры, вмиг становится жутко суеверным, но человеческая жадность перебьет любой страх, если перед мысленным взором стоит сундук, полный золотых монет и драгоценных камней.
- И чего ты испугался, юнга? – Кривится старпом Смит, облизывая полные губы и стирая капли пота на лысой макушке.
Мальчик с пшеничными волосами и глазами цвета рассветного неба удивленно смотрит на своих спутников. Его не порадовало, когда Стен выбрал паренька для своего сопровождения. Идти в чащу, к горам, окутанным призрачным туманом, подсвеченным светлячками. А может это и не жуки вовсе. Тут, на этих проклятых островах, жил призрак, чей фонарь собирает души… Но самым страшным было то, что из всей команды в двадцать человек, на берег сошло трое.
- Тут водятся монстры и призраки, - проблеял агнец, выпучив невинные глаза и обхватывая себя руками, озираясь по сторонам. Ему показалось, или там, в переплетении ветвей мелькнуло что-то большое, с множеством ног?!
- Хахахаха, - громче, чем следует, пролаял Смит, отмахиваясь от юнца. – Байки все это, просто тут люди теряются из-за вечного тумана и кучи подземных пещер, куда те проваливаются и шеи ломают.
Тишину нарушает хруст ветвей, все резко замирают, но старпом поворачивается и орет, что есть мочи: «Бу!» Ему вторит пронзительный, почти девичий визг. Юнга заикаясь, ругается, как заправский моряк, понабравшись за пару месяцев на корабле таких словечек, что и не снились мирным гражданам и уж тем более его сверстникам.
- Не сцы, молокосос! – Гогочет Стен, растрепав макушку пшеничных волос. – Мы идем за сокровищами Паучьей королевы.
Мальчик замирает и изумленно смотрит на мужчин. Он никогда не слышал о такой жительнице острова, о чем и заявляет вслух. По сути, Джон думает, что пиратов обманули, просто развели и отправили на смерть тут, в вечном тумане, но Смит прочищает горло, начиная рассказ:
- Жила как-то королева, сестра Ноксианского правителя, имя которого забыта, в виду его малозначительного следа в истории. Так вот, эта су…, дама, была прекрасна, как день, томна, словно жаркая, летняя ночь, страстная, как южный ветер, раздувающий паруса и загадочна, что море.  Женихи толпами шли, но она отказывала, наверное, лесбиянкой была, - хохот перенимает и юное создание, немного расслабляясь. – Так вот, время шло, она все сидела в своей башне, обложившись книгами, и лишь пауки были ей вечными друзьями. Нравились ей эти твари. Так вот, вычитала она где-то, как призвать паучьего бога, что дарует ей вечную молодость, запечатав красоту, оградив от смерти. Ну так вот, вызвала, а он просит невестою его стать. Ну, в общем, трахнул он её в разных позах, да и обрюхатил. Родители подняли шуму, начали выяснять, кто с их дочуркой такое сотворил, а как та родила – ужаснулись восьминогому уродцу с кучей глаз. В общем, монстра убили, а девицу в колдовстве обвинили и сослали на эти острова, но приданное отдали ей – пару сундуков с драгоценностями, шелками, жемчугами. С тех пор мало что известно, но прозвали здешние пещеры Паучьим гнездом, мол, много там этих тварей. А девку больше не видели, сдохла она, скорее всего. Вот и сказочки конец!
Пару секунд все молча пробирались дальше, через корни мертвых деревьев, да ветки, что сплетались между собой, образуя преграду. Тут и там слышался шорох, да странное клацанье, пару раз глаз обманывал сознание, а фантазия рисовала причудливых созданий в тенях.
- А почём вам знать, умерла она или нет, вдруг ей дали обещанное? – Блеет мальчик, заинтригованный рассказом.
- Так много лет прошло, - гогочет Стен, хлопая того по плечу. – Тут по любому сдохнет, даже  самый живучий. Собственные пауки и сожрали!
Он снова гогочет, но вдруг смех захлебывается и мужчина валится на сырую, пахнущую гнилью и кишащую мелкой живностью, почву. На пути, освещенная призрачным сиянием редких светлячков стоит высокая женщина, чей силуэт утончен и кажется, будто она соткана из тьмы – всего лишь обман зрения, - но из-за спину видны странные отростки, похожие на паучьи лапы, а голову венчает нечто, напоминающее корону. Алые глаза ловят редкие блики света, загораясь. Протянув когтистую руку, она улыбается одними губами и это последнее, что видят старпом и юнга, падая следом за капитаном.
Темнота рассеивается оранжевым, теплым светом тусклой лампады, но вокруг этого островка мрак сгущается, становясь абсолютным. Мальчик и два мужчины открывают глаза, но это единственное, чем они ещё могут управлять. Тела отяжелели и перестали слушаться, они парализованные, но чувствуют, как перетягивает их упругая веревка…, веревка ли? 
Напротив лампады сидит женщина, та, что заставила их уснуть. Перчатки с когтями сняты с рук, и пальцы снуют над сукном, вышивая нечто. Алые глаза лениво пробегаются по подвешенным телам и губы расходятся в улыбке, обнажая белые зубы и удлиненные клыки.
- Очнулись! Хорошо, но мне надо закончить работу, - иголка делает последние стежки, и женщина удовлетворенно вздыхает, отложив в сторону рукоделие. Трон, на котором восседает Элиза, выпускает хозяйку, исчезая в полутьме. Под ним что-то бугрится и, когда паучиха берет лампаду, поднося её к пленникам, Джон с ужасом различает оскаленные черепа и разинутые рты мумифицированных жертв. – Ваша история была занятной, но вы здесь, чтобы выслушать мою сказку.
Пальцы касаются щек жертв, словно она изучает их.
- Жила была, не далеко от могучего города-государства, женщина. Ткачихой была от бога, все шли к ней, чтобы вышивкой украсить наряды, да только начали злые языки поговаривать, мол, не от добра такие таланты. Люди любят небылицы и выдумали они Паучьего бога, что приходит к женщине каждую ночь, да любится с ней, под лунным небом. И решили они избавить мир от ведьмы, да от её верований. Не знали местные, что к ткачихе по ночам любимый заглядывает, сбегая из постели жены. Поймали они его у самых дверей дома «ведьма» да и скинули в медвежью яму, закидав камнями. – В глазах Элизы мелькает печаль, сменяющаяся яростью. – А женщину изгнали, заставили отправится на верную смерть, что ждала её на этих островах. Да не тут-то было. Паучий бог существует, услышал он её молитвы, даровал силу, с помощью которой способна она мстить, да Голод, страшнее которого ещё никто не видел. Вот вам правда-истина об Элизе, Королеве пауков.
По ноге алоглазой забрался жирный паук. Устроившись на плече и как бы шепча что-то. Она ласково улыбается, кивая и поглаживая брюшко гада, смотрит на пленников задумчиво, а затем взмахивает отростком из-за спины и Смит со Стеном падают на пол, порывисто выдыхая. Пауки вмиг подхватывают коконы и утаскивают в темноту пещеры.
- Они будут прекрасными инкубаторами для следующих деток моих подданных, а ты, малыш, ещё так юн и молод, твоя жизненная сила послужит мне отличным ужином, - женщина обхватывает личико мальчика и преподает к губам в страстном поцелуе, вслед за алыми устами тянется бледно голубой дымок и волосы юнги из пшеничных становятся белыми, а лицо мойщица, как печеное яблоко. Но он не умирает, обратившись дряхлым старцем. Аловолосая позволяет ему уснуть, пока её слуги тащат тело к берегу, чтобы тот поведал о мощи Королевы пауков.  – Этих двоих  не стоит сразу убивать, я обещала другу, что подарю ему пару душ…