Время – неумолимый конструктор судеб. То оно несется вскачь, сменяя осень зимой, состаривая людей, ломая оружие, превращая в пыль горы, то замедляется и ползет мучительно долго, превращая часы в годы. Леона радовалась своей свободе. Не сказать, что обучение на вершине горы было продолжительным – пять лет пролетело быстро, да  только уж очень тоскливо и одиноко. Она вставала рано утром, умывалась, завтракала, и начинались тренировки, изнурительные, продолжительные, зачастую болезненные. 
Только ослиное упрямство не давало сдаться и бросить все, опустив руки, да лучезарное солнце, каждое утро заглядывающее в окошко хижины, обставленной в спартанском стиле. Очень редко, в основном по крупным праздникам, ей давали выходной, тогда она спускалась к поселению – минуты радости и счастья, омраченные кровожадностью и излишним хвастовством родителей. 
Лучом солнца были редкие встречи со спокойной, ветхой бабулей Ма, что всегда рассказывала интересные сказки и никогда не расспрашивала о жизни на вершине, зная, что это не просто. До Лео дошел слух, что именно эта старушка была избрана Солнцем раньше, то есть она являлась предшественницей рыжеволосой девушки.
Её истории захватывали, помещали в старые легенды, делали героем, но девушка всегда стеснялась спросить, правдив ли слух о старушке. Еще кое-что омрачало думы Солнечной девы – её друг детства, Пантеон, что вырос и превратился в мужа-воина, способного вести армию к победе, постоянно не было во время её редких посещений поселения. То он на разведке, то в бою – оставалось лишь молиться, чтобы роккаранец вернулся целым. Как ни странно, но разлука не заставила перестать считать его своим другом, скорее, в ней начало расцветать что-то иное. Молодая женщина то и дело ловила себя на мысли, что скучает по алым глазам друга, сильным рукам, слегка неотесанным речам, не знающим, что такое деликатное общение. Все чаще, особенно, когда срок обучения почти истек, она видела его во снах, различные картины, некоторые из них заставляли её с утра покрываться густым румянцем и спешить к бадье с водой.
Бабуля Ма, словно вид перемены в девушке, то и дело начинала разговор о Пантеоне, но девушка старалась уйти от темы, ловко переводя разговор в другое русло. Ей было обидно, что не могла повстречаться со старым другом, но смирилась.
Сейчас же, когда наступило время возвращаться в племя, рыжеволосая понимала, что она так и так увидится с Паном, пусть мысль об этом одновременно и пугала ей и заставляла томиться от ожидания. За прошедшие годы они явно сильно изменились, солнечной деве оставалось надеяться, что не в худшую сторону.
Родители встретили Леону с распростёртыми объятьями, но не стали удерживать её, когда она поспешила на импровизированную площадку для тренировки, устроенную роккаранцем для молодняка. Путь к поляне она знала – частое место их детских игр и позже, когда они выросли, использовали её уединенность для обсуждения дел насущных, казавшихся очень важными. Амбиции и гордыня захватывали обоих, мечты давали полет фантазии, и время неслось, стирая годы. Скучала ли она? Безумно, не только по тому человеку, что отпечатался на подкорке, но и по молчанию, которое они могли себе позволить, что не было неловким, когда Леона лежала на сочной траве, рыжие волосы переплелись с зеленью, а Пантеон сидел чуть подальше, разглядывая облака.
Трава тихо шептала имена давно забытых героев, в этой части горного леса она была не столь густой, поэтому скрадывала шаги, щекоча ноги, что обуты в традиционные сандалии. Меч, щит и броня покоятся дома – она идет не воевать, а повидаться со старым другом. Листья деревьев, словно местные сплетницы, казалось, разносят весть о её приближении и птицы, понимая говор, улетают испуганными стайками. Вековые деревья поднимаются, переплетаясь ветвями, как влюбленные, образуя над головой плотный купол, из-за чего свет стал зеленым, приятным, а воздух влажный и душный.
Но Леона не обманывалась их частой посадкой, прекрасно зная, как резко заканчивается полоса леса, она поубавила шаг, уже слыша звяканье металла и громоподобную ругань взрослого мужчины.
Голос изменился, сломался, стал гуще и приятнее для женского слуха, но она улавливала те интонации, что свойственны её другу.
- Слабаки! – Доносится со стороны передних деревьев, солнечная дева аккуратно обходит их, оставаясь скрытая ветвями. Молодая женщина различает несколько фигурок попроще – ещё мальчишки, не высокого роста, примерно такие же, как и сама Леона, жилистые, а вот напротив, словно скала, освещенный солнечным светом, с перекатывающимися под кожей мышцами, волосы длиннее, чем она помнила, ветер то и дело запускает в них свою руку, а ещё она готова была поклясться, что кровавая радужка сейчас горит тем самым огнем Ярости. Густая и высокая трава, щедра политая дождями и обласканная солнцем, облизывала икры парней, щекоча кожу. Девушка делает несколько шагов вперед, прекрасно понимая, что Пантеон блефует. Не может её друг просто так раскидываться жизнями, по крайней мере не тех, кто такой же крови, что и он.
Копье было бы остановлено, но внимание молодых воинов привлекла фигура, лёгкий походкой приближающаяся со спины к учителю, совершенно бесшумно.
- Я думала, могучий Пантеон выбирает врагов себе под стать, но нет, - ирония сквозит в голосе, но это всего лишь ширма. – Как же я разочарована столь прославленным мужем!
Лисьи желтые глаза ловят солнечные блики, сверкая. Она пытается сдержать улыбку, но не тут-то было. Руки сложены на груди, правое бедро чуть отставлено в сторону. По традиции она одета в тунику, спадающую ниже колена с двумя разрезами по бокам до середины бедра, подпоясанная ремнем. Руки и шея оголены.
Поляна совершенно не изменилась с тех самых пор, да только теперь о ней знают не только они.

Отредактировано Leona (2015-03-28 17:12:47)

Осмотрительно ли было так прерывать мастера войны, коим считался Пантеон?! Леона не могла сейчас ответить, но уже то, что в мгновение ока парни слиняли, оставив учителя наедине с солари, многое значило. Теплые глаза изучающе прошлись по могучей фигуре роккаранца, словно она уже начала прощупывать его в поисках слабых мест, будто женщина заранее знала, что он бросит вызов…
Можно ли копье, пролетевшее всего в дюйме над плечом и в нескольких сантиметрах от щеки, считать вызовом?! Рыжие пряди, выбившиеся из тугой косы, устремляются за нежданным гостем, пытаются опутать древко, но оно ускользает от их шелковых объятий, с треском вгрызаясь в дерево за спиной солари. Леона не испугалась, она прекрасно понимала, что Пантеон не причинит ей вреда и, если он бы только пожелал, то оружие прошило её незащищенное тело насквозь, а не гулко вибрировало в метре позади.
- Что, ты даже не обнимешь меня? – Наигранно грустно вздохнула солнцеликая и покачала головой, как бы сетуя, что надежды не сбылись.  Поза же мужчины говорила о его серьезном настрое, но, почему-то женщина не была расстроена столь агрессивным поведением друга. Он и раньше не умел демонстрировать свои чувства, сразу же становясь косноязычным, а потом и вовсе надолго замолкал, чувствуя неловкость. Сейчас же, по истечению пяти лет, девушка не удивилась столь лаконичным речам и действиям, изобличающим в нем воина, а не политика, умеющего молоть языком и толкающего красивые речи перед публикой. – А я так спешила, даже оставила свои доспехи и оружие дома!
Намек крайне прозрачный. Рука оплетает древко, и она выдергивает копье из плена дерева, на месте разреза сочится сок. Не сказать, что извлечение оружия было легким делом, все-таки в силе она уступала роккаранцу и явно не могла похвастаться столь мастерским владением копьем. Покрутив оружие в руках, и понимая, насколько ей не хватает щита, - а ведь у горца на левой руке красовалась круглая эгида, что закрывала шею и грудь от смертоносных ударов, - Леона встает в стойку, готовая не только атаковать, но и защищаться. Сила и опыт против ловкости и солнечной защиты.
- Я знала, что ты неравнодушен к моей пятой точке, - хохотнула девушка, пустившись по кругу, словно лиса, что подкрадывается к куропатке в высокой траве. – Эй, Пантеон, заключим пари?  Если выигрываю я, то ты выполняешь одно мое желание, а если ты – соответственно я буду обязана выполнить твое! Как тебе?
Азарт светится в теплых глазах солнцеликой и она готова пустится в танец стали, плоти и духа. Спираль, по которой двигалась солари, подошла настолько близко к мужчине, что она незамедлительно делает ложный выпад, метясь в ногу. Руки перехватывают копье точно посередине, стоит только острию почти приблизиться к плоти, как Леона делает поворот через левое плечо, поднимая древко к груди и основание, закругленное, несется к уху мужчины. Привыкшая вести ближний бой, подпуская врага на расстояние удара одноручного меча, коим в совершенстве овладела за пять лет, переходя в нападение. Солари не дает ему отойти на нужное расстояние, избегает ударов щита настолько, насколько это возможно. На губах солнцеликой играет сладкая улыбка.
Когда-то он сам учил её, как лучше подловить копейщика, ведь его стихия – удары с расстояния, когда он может не подпускать слишком близко врага и, в то же время продолжать его травмировать.  Правда, в подростковом возрасте такие тренировки заканчивались гулянкой – Леона стаскивала у бабули Ма настойку на сливах и оба поддавались зеленому змею. Последствия подобных попоек часто стирались из памяти, а некоторые и вовсе заменялись сердобольным разумом на картинки безобидные, не заставляющие с утра умирать от стыда и на неделю запереться в собственной комнате.

Много ли воды утекло с тех пор, как ни были на этой поляне последний раз? Сколько она пропустила в жизни друга? Стоит ли просить прощение и оправдываться перед ним?
Теплые глаза темно медового цвета следят за движениями мужчины перед ней, а в глазах стоит лицо мальчика, что умел широко улыбаться когда-то. Смущение не осталось не замеченным, но она промолчала, не уколола, как сделала бы это пять лет назад, не сыграла на чувства, пусть и умела.
- Не больно ты и хотела брать с собой амуницию... – Бурчит себе под нос, как старик, Пантеон.
- Я шла повидать старого друга, ты его не видел, случаем? – Интересуется женщина, явно намекая на разительные перемены в характере воина. Солари умело пытается избегать его атак, но копье вылетает из рук – это не её меч, да  и не умеет она пользоваться данным оружием.  Не успев отскочить в сторону, чувствует, как на стопу опускается тяжелая лапа – а по-другому и не скажешь, - Пантеона, просто стопоря её на месте, и грудь со всей силы таранят лбом. Естественно на ногах устоять не получилось, упала на пятую точку и ловко перекатилась через плечо, вскакивая, как разозленная кошка, разве что, не шипя. Глаза горят праведным огнем. Показательный и шуточный бой, коим считала его Леона, сейчас начал приобретать совсем другой окрас.
Рыжеволосая подцепляет ногой древко копья и подкидывает вверх, поймав. В груди что-то тянет – явно будет синяк. Перехватив оружие поудобнее, она с силой опускает его на колено, переламывая пополам. В правой руке остается острие и дерево, длинной аккурат с её меч, а левую, обратным хватом, занимает просто древко. Ну что ж, теперь она тоже не желает шутить.
И что ей делать дальше? Напасть на него и завалить градом ударов? Тогда он уйдет в глубокую защиту, даст ей выдохнуться и нанесет удар. Самой защищаться, спровоцировав его на атаку? Что тогда? С палкой вместо щита? Все варианты смешат Леону, она прекрасно понимает, почему мужчина получил свое прозвище. Глубоко вздохнув, женщина освобождает голову, перед неё теперь силуэт, окрашенный алым. Огонь Ярости горит в глазах, циркулируя по радужке, словно вода в водовороте. Мать часто говорила, что это признак истинного роккаранца. Интересно, часто ли они виделись, после того, как она не успела даже попрощаться с ним, а может он специально не пришел проводить подругу? Может сейчас в нем играет обида… Вряд ли, Пантеон не такой человек.
- А с чего ты взяла, что проигравший сможет выполнить желание? С чего ты взяла, что убитый способен вообще что-нибудь выполнять? – Леона невольно улыбается, воспринимая его слова, не более как очередной блеф. Сильно изменился, больше нет того мальчика, коего она помнила. Но все-таки, вера никуда не делась. В голове всплыли старые слова, что она однажды сказала ему на этой же поляне: «Я верю тебе!» - Если ты сделаешь очередную ошибку... я незамедлительно убью тебя, солари!
- Я верю тебе! – С той же улыбкой, что и пять лет назад, повторяет девушка, чуть наклонив голову на бок. Скажи ей Пантеон: «Стой тут и не сходи с места!» А на встречу будет нестись вражеский батальон, солнцеликая будет стоять и даже бровью не поведет, зная, что мужчина не бросит, ведь он где-то рядом. – Хочешь убить? Что ж, попробуй, для меня будет честью!
Уже более серьезно сообщила она. Движения Леона стали плавными она переминалась с ноги на ногу, как березка, что подхватывает ветерок, заставляя изгибаться. Шаг вправо, шаг влево, резкий прыжок в сторону оппонента и короткая серия ударов – голова, плечи, торс, ноги. Быстрый прыжок в сторону и стремительный бег по кругу, она готовится, она прощупывает защиту, чувствуя себя волком, что решил напасть на зубра.
- Ты серьезно решил убить друга детства? Или ты говоришь так, только для того, чтобы я дралась на полную силу? – Голос льется плавно и легко, словно она и не движется как ястреб на охоте. «Как же ты изменился, Пан! Не знаю, нравятся мне эти перемены или пугают…»
Лицо воина могло испугать кого угодно – суровое, обещающее, что перед смертью ты пройдешь все круги ада, а уж потом он отпустит твою душу к предкам. Видимо, не все было так гладко в судьбе сурового роккаранца. Леоне становится не по себе, нет, смерть не страшит мечницу, но стыд и чувство вины, почему-то начинают отягощать душу. Правда она не говорит вслух своих переживаний и не просит прощение у друга детства.
- Знай, Пан, - старое сокращение, она часто так называла его, будучи маленькой девочкой, юной девой и сейчас, став полноценной женщиной, - я точно не собираюсь пятнать свою совесть твоей кровью и брать такой груз на свои плечи, да и ты мне живой нужен!

Уверенность в друге только укреплялась, Леоне хотелось победить Пантеона, показать, что его уроки не только не прошли даром, но и усвоены – она развивалась за эти пять лет, стала не просто воином, а чертовски хорошим воином. Если солари одержит верх над роккаранцем, то это будет равнозначно тому, что её убеждения сильнее чистой жажды крови и боя.
Сейчас главное обезоружить противника, а уж потом она сможет вволю насладиться триумфом и хорошенько, совершенно по дружески, поддразнить мужчину. То, что речи его не более чем стимул, быстро выдало его молчание и странный звук, что он произнес. Глаза девушки загорелись, и улыбка на секунду стала шире, но ведь это не значит, что она расслабится. Взгляды Пантеона, говорившие не только о том, что он, в данный момент не разделяет её точку зрения и стратегию поведения, хотелось, нет, так и подмывало показать ему язык – это место и близость друга просто возвращали её в детство.
« Он силен и ближний бой с ним опасен, но и я не слабая девочка, пусть и стою против парня в два раза превосходящего меня по всем параметрам!» - Пытливый взгляд медовых глаз перескакивает с груди и плеч на кисти, а потом ноги. – «Поза, манера держаться, взгляд – все говорит об одном, но потом я вижу совсем иное поведение!»
Пантеон сейчас просто был реальной тренировкой девушки с противником, коего она может встретить на поле брани. Он был опасен в дальнем бою, чертовски опасен, стоило сократить дистанцию и все, но тут в ход вступает грубая сила, а значит против неё солари выставит женскую смекалку.
- Нужен?.. Хватит трепаться!- Леона улыбнулась и подмигнула ему, уходя от удара, на меченного в ключицу, в сторону и, перекатившись через плечо – маневр, который она никогда бы не сделала, будучи в золотом доспехе, -  оказалась по левую сторону от мужчины. Уперев древко, что заменяло щит, в землю, девушка попыталась дарить ногой под колени горца, стараясь уронить его или, хотя бы, заставить на время  потерять контроль за ситуацией. Грязные приемы – не только этому учили её на вершине. В войне все средства хороши и не важно, будь то блик солнца, пущенный в глаза врага, или вот такой хитроумный перекат.
Не малых усилий стоило быстро перегруппироваться и прыгнуть вперед, уходя на расстояние, где копье её не достанет.  Женщина улыбается и снова идет по кругу, не теряя из виду руки Пантеона, контролируя его движения взглядом.
- А почему бы нам не поговорить? – Нежно тянет солари, покручивая древко с остриём копья в правой руке. – Мы так давно не виделись, Пан! Я скучала, вспоминала тебя… каждую ночь…
На последних словах Леона достигла правой стороны от того места, где был начат круг, резко метнувшись вперед она нагнулась, капнула стальным наконечником земли и полукругом провела рукой, разбрасывая почку на уровне лица парня. Атака в лобовую не последовало, отвлекая внимание своим не очень правильным приемом, точнее двумя – речи тоже были отчасти игрой, - она метнулась за спину оппонента, желая как следует ударить его перед тем, как снова отбежать. 
Солнце достигло Зенита и приятно грело макушку рыжеволосой. Она чувствовала лучи, словно они были их тончайшего шелка. Ей казалось, протяни руку и сожми кулак, и вот он, в твоих руках, пучок солнечного света. Трава зализывала ноги, часто мешая движению, но женщина старается не обрезать на это внимание.
Дыхание уже сбивается, она замечает, что е так быстра, как в начале танца, но ничего, не страшно. Пусть ей и кажется, что прошел уже час, на самом деле бой длится всего несколько минут, но он точно будет короткий и динамичный.

Отредактировано Leona (2015-03-31 21:54:50)

Грязные приемы – то, что противоречит натуре Леоны, но на войне все средства хороши. Реакция Пантеона на предыдущие слова указывала, что фраза, брошенная ею пару минут назад, должна была вывести мужчину из привычной колеи и на некоторое время заставить потерять бдительность. То не сработало! Более того, роккаранец грозно засопел, явно ему пришлись не по душе слова друга детства, но, с другой стороны, сподвигло на хоть какие-то активные действия – солари не хотела, чтобы мужчина ушел в защиту, зная особенности ведения подобного боя.
Удар под колено не возымел желаемого успеха, был легко отпарирован, но вот последующий прием прошел на ура, пусть грудь тут же обожгло волной стыда, от чего хотелось броситься к Пану и помочь ему с уязвлёнными глазами.
Она, надо сказать, почти отбросила свое оружие, после удара, горец оказался на одном колене, но вот его оружие ожило, защищая тыл хозяина, так что рыжеволосая активно отбивалась от размашистых атак, отскакивая на расстояние, где острие копья не могло задеть тело. А так хотелось закончить этот никчемный бой и наконец-то узнать, рад он её видеть, или все же время не прошло для них бесследно…
Живя на вершине горы, Леона совершенно позабыла, насколько вспыльчив её народ, особенно в мирное время. Жажды драки и победы вынуждает их устраивать показательные бои, где каждый житель Таргона может выплеснуть накопившееся.
«Как я была глупа!» - Морщится, словно от удара, женщина, понимая, что своими действиями перевела бой из шуточного, во вполне реальный, по крайней мере, для Пантеона, чьи глаза застилала пелена истинной Ярости.
- Вот так и работают солари? - завопил мужчина. - Во всей своей красе. Лишить оппонента зрения и даже без помощи солнца... обычной грязью. Теперь точно все ясно...
Разворот и покрасневшие глаза находят фигуру замершей солари, в защитной стойке, хотя в голове роились мысли: «А не убежать ли? Он ведь остынет, потом и ему станет стыдно, сейчас лучше дать время очистить разум…»
Благо фирменная гордость всех роккаранцев не позволяла ей пуститься наутек. За ревом последовал град ударов, каждый из которых метил в определенные точки. С ужасающей силой, забыв обо всем на свете, бил Пантеон и Леоне оставалось только уйти в защиту, сетуя, что оставила дома щит.
- Успокойся! – Стараясь перекрыть свист стали и шумное дыхание, выкрикнула женщина, отбивая удары древком и, иногда, парируя их острием копья. – Пантеон!
Вряд ли друг детства слышал её «Эх, будь у меня меч, я бы пропустила удар по гарде и выкрутив рукоять смогла бы обезоружить его. Хотя…!» - Идея пришла сама собой, мысли ещё не успели улетучиться из сознания девушки, так что она проанализировала ситуацию. Если роккаранец не желает успокоиться, ей придется самой угомонить его, пусть изначально она и не хотела нанести ему хоть какой-нибудь вред, но синяк под глазом должен остудить пыл разошедшегося воина.
Отскочив ещё чуть в сторону и в бок, пропуская очередную серию молниеносных ударов, она выждала, и, скрестив древко и острие, поймала копье горца, двигаясь вперед, чтобы подобраться поближе, при этом отводя руки в сторону, убирая смертоносное жало подальше от себя.
Движения быстрые, четкие, удар ногой, метилась она в живот, чуть пониже солнечного сплетения, чтобы выбить дух и успеть хотя бы обезоружить его. Даже без копья мужчина был грозным противником, и это она прекрасно знала, поэтому уже мысленно собирала свои зубы из зеленой и сочной травы таргоновской поляны, их поляны.

Пантеон в ярости страшен, на самом деле, Леона впервые видела друга таким и он её чертовски пугал. Более того, сердце сжималось только от осознания своего бессилия и незнания – она понятия не имело, что на душе друга и почему он себя так ведет.
Бой, что казался уже многочасовым, длился всего несколько минут, но она заметно устала, все-таки парень не собирался жалеть её и бить в пол силы. От каждого удара по рукам шла мелкая дрожь, заставляющая морщится от неприятных ощущений.
Зрение все ещё всецело не вернулось к мужчине, это чувствовалось, но ярость заполняла пробелы. В мгновение ока запястья женщины оказались в стальных обручах его пальцев. На удивление, захват был безболезненным, по крайней мере ей так казалось, и она тихо охнула, стоило только ему толкнуть вперед.
Попытки упираться ни к чему не привели, ноги в легких сандалиях проскальзывали по траве и жирной, черной почве. Приходилось отступать, пока спиной не была припечатана к стволу старого дерева. Дух вышел из легких с хрипом, на время Леона забыла, как дышать. Руки прижаты к стволу и злое лицо почти вплотную к ней. Пантеон наконец-то высказал все то, что у него наболело. Девушка болезненно сморщилась.
«Так вот, почему ты себя так странно вел!» - Странно, но она чувствовала глубочайшую вину перед этим человеком. Отведя взгляд от воспаленных, алых глаз, солари собиралась с духом, подыскивая слова, чтобы и успокоить его, и не сорваться самой. Но видимо и сам Мастер войны был не железным. С последними словами, что были уже пропитаны не яростью и ненавистью, а отчаяньем и усталостью, он уронил голов на грудь подруги.
Сказать, что Леона удивилась  - ничего не сказать. Девушка вскинула брови и осмотрела мужчину. Мягко высвободив руки из ослабевшей хватки, она обняла друга, надавила на его плечи, заставляя обоих, опустится на землю. Пальцы сами собой зарылись в шевелюре роккаранца, вначале голос дрогнул, но с каждым словом набирал силы.
- Я не бросала своих родных, и уж тем более тебя! – Женщина медленно гладила его по голове, надеясь, что слова, сказанные ею не вызовут очередную волну ярости – сейчас она не в лучшем положении для обороны. – Ты знал, что будет, если я откажусь биться, но никто не предполагал, что стану избранницей Солнца, Пан! Может быть Ма и думала, но никогда об этом не говорила. Меня забрали. Откажись я и … я даже не знаю, что бы было.
А вот почему ты не пришел меня провожать? Я ждала тебя, надеялась, что смогу увидится… Каждый раз, когда мне разрешали спускаться тебя не было в деревне, словно ты специально избегал меня: то бой, то разведка!
Голос Лео был ласковым, с нотками нежности, учитывая, что обычно она говорила с вызовом и превосходством. Девушка не выпускала друга из объятий ранее, сейчас же подняла его голову, обхватив ладонями щеки. Оторвав от подола своей туники полоску ткани, она аккуратно протерла глаза Пантеона, надеясь, что больше не увидит огней Ярости.
- Прости меня, Пан! За все! – Медовые глаза пробежались по лицу друга. – Я не хотела издеваться, просто надеялась увидеть того же мальчишку, что и пять лет назад. Думала, он будет поддразнивать меня в ответ, а все пошло не по тому сценарию. Я не хотела тебя ранить, правда!
Задрав его голову, взявшись за шершавый подбородок, она осмотрела глаза. «Промыть бы, жаль, воды с собой нет!» Девушка мысленно вздохнула, отводя взгляд.
«Я предала его, так он считает! Бросила. А что будет, когда я скажу о своем решении?! Я не хочу терять его, но и мое молчание потом он воспримет как очередной обман!» Леона задумчиво закусила губу. Она прекрасно понимала, что роднее Пантеона у неё никого не было, да и вряд ли будет.
- Но часть моих слов, правда. Я действительно тебя вспоминала каждый день, особенно во время тренировок. Мне придавали сил твои мысленные насмешки, укоризненные взгляды и шутки, что я мысленно повторяла, дабы не упасть в грязь лицом. Так что то, кем я стала, только твоя заслуга. – В этот раз она обняла его не потому, что так надо, а просто по собственному желанию. Обхватила шею и положила голову на плечо.

Время лечит, говорят люди. В их случае, время только калечит. Мужчина стал почти неузнаваем, легко поддается ярости, впадает в безумие. А ведь Леона помнила его активным парнем, что вечно разрабатывал планы по спасению мира и укреплению величия горы Таргон. Он делился с ней своими идеями и мечтами, вдохновлял её и, наставляя на тот путь, по которому и по сей день идет рыжеволосая, пусть даже Мастер Войны об этом не знает.
Крепкие объятья старого друга дарили не столько тепло физическое, сколько душевный мир и покой. Вот, что значит, вновь оказаться дома. Странно, но это она почувствовала лишь тогда, когда руки Пана сомкнулись на её спине не с целью причинить вред, а скорее сказать то, что он выдавить из себя не мог чисто физически.
Оторвав от подола своей туники кусок ткани, женщина подняла его лицо, погладив большим пальцем подбородок. Она невольно улыбнулась, заметив, что радужка мужчины стала обычного цвета. Аккуратно вытирая глаза, Леона выслушала его предложение и едва успела сдержать улыбку.
- Так, что бы мне пожелать?! – Не отвлекаясь от своего занятия начала солари, чуть улыбаясь, но старательно делая серьезное и задумчивое лицо. – Ох, как сложно!
Конечно, солнцеликая прекрасно понимала, что вовсе она не победила, скорее уж попала впросак, и роккаранец её пожалел, не зря же девушка училась пять лет воевать, чтобы при первой же битве проиграть горцу.
- Открой глаза и посмотри в небо, надо убрать грязь, - командным голосом потребовала Леона, пусть и старалась смягчить. Уголком ткани она выудила грязь на слезный канал и осмотрела лицо друга, понимая, что закончила. – Жаль, промыть нельзя, но, думаю, большую часть я убрала.
Она откинула в сторону ненужную тряпку, обхватила лицо Пантеона руками и наклонила его, чмокнув в лоб. Затем, девушка мягко выкрутилась из его объятий, понимая, что чем дольше она в них находится, тем сильнее разрастается внутри неё желание. Что именно она хотела? Солари старалась об этом не думать, упрямо отгоняя тот факт, что друг действительно давно перестал им быть.
- Итак, мое желание, - поднимаясь на ноги   и хлопнув в ладоши, начала женщина, хитро поглядывая на роккаранца. – У бабули Ма, а  я это точно знаю, в погребе стоит настоечка на редких ягодках – золотой клубнике. Так вот, укради её и не попадись ушлой старушке с клюкой, Ну и, конечно, две кружки принеси сюда, через пару часов.
Она широко улыбнулась, чуть прищурив медовые глаза, и сложила руки на груди, зная, как ему не понравится это предложение, хотя, один раз она утаскивала кое-что из погреба старейшины, но потом крепко пожалела, когда с утра страдала похмельем. Пантеон тоже пил в тот раз, но оказался покрепче.
- Как тебе такое? – Закусив губу поинтересовалась девушка.